Судебный эксперт рассказала, как понять язык коррупционеров и мошенников

На каком языке говорят коррупционеры, что такое "рыбалка" и как преступников ловят на кодовом общении, рассказала "РГ" главный эксперт Уральского регионального центра судебной экспертизы Минюста России, лингвист Анна Плотникова.

Анна Михайловна, сейчас участились преступления, связанные с голосовыми и текстовыми сообщениями. Расскажите, как тут может помочь лингвистическая экспертиза?

Анна Плотникова: Лингвистическая экспертиза занимается речевыми преступлениями, например, оскорбление человека или представителя власти. Она проводится, чтобы установить, содержатся ли в высказывании унизительные выражения в адрес какого-либо лица.

Впрочем, специалисты моего профиля задействованы в разных делах: о защите чести и достоинства, деловой репутации, о коррупции, преступлениях, связанных с экстремизмом, терроризмом, пропагандой наркотических средств, психотропных веществ. В последние годы возникло много новых законодательных новелл, изменений, дополнений или уточнений в законодательстве. Одни из самых последних касаются пропаганды "чайлд-фри", фейковой информации или дискредитации СВО. В таких делах так или иначе в поле зрения правоохранительных органов попадают продукты речевой деятельности. Это касается и устной речи, и письменной, и электронной коммуникации, общения в социальных сетях, в новых медиа, взаимодействие в мессенджерах.

До недавнего времени мы мало слышали о лингвоэкспертах, юристы считают их работу лишней?

Анна Плотникова: Эта точка зрения уходит. Мы стали гораздо больше общаться письменно. Соцсети пестрят мнениями по разным поводам, люди ведут свои блоги и каналы. И эта сфера коммуникации расширяется и попадает в судебную плоскость.

Законодатель определил, что лингвистическая экспертиза обязательна, в частности, по делам о защите чести и достоинства, деловой репутации. В постановлении пленума Верховного суда прямо сказано, что необходима такая экспертиза, потому что судебная практика показывает, что без нее не получается решить дело. К тому же, это удобный способ расследования деяний. Например, если разбирать диалоги о коррупционной деятельности, диалоги о передаче взятки.

Существует для таких разговоров какой-то зашифрованный язык?

Анна Плотникова: Правонарушители владеют им очень искусно. В таком общении люди не говорят прямо: "Я тебе дам такую-то сумму". А употребляют формы непрямой коммуникации. Лингвистическая экспертиза позволяет установить, провоцировали ли взяточника или нет, были или нет угрозы, побуждения, требования… Это очень важно для квалификации такого деяния.

Может ли лингвистическая экспертиза "раскусить" тех, кто вовлекает в экстремистские сообщества, вербует молодежь?

Анна Плотникова: Конечно, она распознает все, что связано с молодежными группировками, особенно если речь идет и о вовлечении в группы смерти, побуждение к суициду. "Синий кит", например. Чаще всего эта преступная деятельность осуществляется в ходе диалога. Вербовщик воздействует на человека, используя манипулятивные приемы. По таким категориям дел лингвист работает вместе с психологом. Сегодня вообще много ситуаций, когда лингвист сотрудничает с другими специалистами: психологом, политологом или религиоведом.

Посоветуйте, по каким словам и фразам можно определить, например, интернет-мошенника?

Анна Плотникова: Что касается интернет-мошенничества, следственные органы, в основном, пытаются найти преступников, используя технические средства, такие как компьютерно-техническая экспертиза, чтобы понять, с каких IP-адресов отправляются сообщения.

Но и лингвистическая экспертиза тоже по таким категориям дел проводится. Мошенники чаще всего звонят и представляются сотрудниками различных органов, как правило, несуществующих. И вот уже на этом этапе человек на другом конце провода должен понимать, что реальные следственные управления, отделы полиции и другие структуры звонить по телефону не будут, свою работу они осуществляют в очном формате.

Мошенники используют разные манипуляции, пытаются показать человеку, что он находится в какой-то сложной ситуации. Очень часто они ссылаются на то, что от имени человека был перевод денежных средств на военные действия против России. То есть они пытаются шокировать своего адресата, чтобы притупить его критическое мышление.

Что касается слов, мошенники, к примеру, деньги называют "бумагами", "страницами". Иногда встречаются оговорки, когда при передаче денег говорят: "Положить бензин на карту". Бензин нельзя положить, то есть возникает некая семантическая аномалия. Мы понимаем, что слово оказалось в чужом контексте, что здесь должно быть что-то другое, начинаем раскручивать эту историю, очень скрупулезно и внимательно анализируя значения слов.

Еще пример, связанный с распространением наркотиков. Мы устанавливаем, когда и как наркозависимые передают наркотические средства друг другу. Для этого анализируем их диалоги: они используют не названия одурманивающих веществ, а так называемый разовый код. Обмениваются словами, связанными с названием круп ("каша", "пшено") или каких-то сыпучих веществ, например, сахар.

Вас, как судебного эксперта, что-то может удивить?

Анна Плотникова: Вот случай из моей практики. Мать и сын решили расправиться с отцом. Долго вели с киллером разные разговоры. Когда я читала и слушала их диалоги, в письменном виде, в распечатках, они говорили как будто бы о рыбалке. "Убийство" называлось словом "рыбалка". "Рыба" - тот человек, которого они запланировали убить. Когда их привлекли к уголовной ответственности, они отнекивались, утверждали, что и в мыслях не было убивать. И здесь задача лингвиста-эксперта это преступление установить.