Время ПТСР: как помочь бойцу СВО справиться со стрессом

Военный психолог и педагог высшей школы с 43-летним стажем, в прошлом начальник отдела психологического обеспечения Управления медико-психологического обеспечения МЧС России, сегодня — директор АНО ДПО «Центр антикризисной психологической подготовки и психологической помощи “ГАГАРА” Татьяна Синицына уже не первый год работает с людьми, которые сталкиваются с тяжёлым психическим состоянием в результате катастроф или военных действий. В интервью преподаватель курса оперативной психологии в АПН Alter, участвовавшая в ликвидации последствий нескольких десятков ЧС, рассказала корреспонденту ВФокусе Mail Александру Ставрину, как сегодня государство помогает бойцам, вернувшимся к мирной жизни, где искать помощи и что будет, если не решать накопившиеся проблемы.

— Как государство помогает бойцам на фронте бороться со стрессом?

— Когда началась Специальная военная операция, многие психологи и медики занялись ревизией практик, которые можно применить к нынешним боевым действиям. Выяснилось, что подходят не все. СВО отличается от аналогичных военных действий вовлечением большого числа гражданского населения, протяженностью границ фронта, БПЛА, силой ракетных ударов, разрушениями жилых домов и гибелью мирных граждан. Но нужно понимать, что это еще и информационная война.

Сегодня в зону СВО направляются различные группы военнослужащих, в том числе, мобилизованные, добровольцы, контрактники, штурмовики «Z». И у них — разная подготовка, в том числе, психологическая, разные смыслы участия в спецоперации. Об этом важно помнить, так как это влияет на состояние воина в ходе боевых действий. После 45-го дня участия в боях происходит кардинальная перестройка нервной системы.

Дело в том, что современная война настолько отличается от предыдущих, что солдат уже в первом бою может оказаться в роли «пациента», а значит — способен делать ошибки. Зачастую, рядом нет военных психологов и психологически подготовленных командиров, которые могли бы не только оказать психологическую помощь воинам, но и принять решение о необходимости вывода бойца из зоны ведения боевых действий для его восстановления.

Психологи выделяют у бойцов четыре вида стресса:

Некоторые ученые считают, что для развития ПТСР необходимо участвовать в боевых действиях три и более месяца. Но бывает и так, что ПТСР возникает после одного боя, а иногда для этого достаточно всего лишь долгого тревожного ожидания нападения.

Посттравматические проблемы могут быть результатом как одного эпизода, так и их сочетания. Ответная реакция организма на опасность называется «стресс». Это проявление инстинкта выживания. Узнавание «триггера опасности» — важнейший врожденный инстинкт.

— В условиях боевых действий мыслительные процессы работают иначе. Никто не отменял инстинкт самосохранения. Но кто же должен привести военного в чувства здесь и сейчас, когда идёт бой?

— Психологическую помощь боец должен уметь оказывать себе либо сам, либо получить ее от боевого актива (психологически подготовленных бойцов), либо — от командиров подразделений. Есть простые приемы, которые позволяют преодолеть заторможенность или наоборот гиперактивность на поле боя и вернуться в нормально состояние буквально за минуты. Главное — знать о них.

— Это мы говорим о боевых действиях, но ведь ПТСР — явление, которое наступает даже за пределами зоны вооружённого конфликта. Что делать и бойцу, и его окружению, когда война далеко?

— После того, как боец покидает боевые действия, необходим отдых, так называемое на профессиональном сленге «остывание». Обычно на это дается несколько дней. Выспаться, получить награды и заслуженное признание от командиров, родных людей. Попариться в бане, хорошо питаться.

Для адаптации в гражданской жизни огромную роль играет отношение к военнослужащему ближайшего окружения: соседей, коллег по работе. Важно, чтобы они понимали мотивы бойца, почему и зачем он пошел воевать. Также важно, чтобы и все мы, находящиеся в тылу, относились к воинам, как настоящим героям. Фаза «Я — герой» должна состояться у каждого солдата. Не важно, вагнеровец ли, штурмовик ли, мобилизованный или доброволец — если он защищал Родину и нас с вами — он настоящий герой.

Для реадаптации нужно время. Кому-то это дается легко, кому-то — нет. Одному — нужна помощь психологов, другому — хватит поддержки семьи. Кто-то справится сам. А у кого-то «вернуться с войны» не получится. Тогда мы говорим о ПТСР, приводящем к изменению личности.

— Мы не знаем, сколько военных прошло зону Специальной военной операции, сколько психологов уже помогли им и местному населению, но количество людей, нуждающихся в психологической поддержке, растёт каждый день. Какие меры предпринимаются?

— Руководством страны поставлена задача как можно быстрее и эффективнее помочь участникам СВО вернуться к мирной жизни, сохранив физическое, психическое здоровье и профессиональное долголетие. Все понимают эту необходимость, но, к сожалению, самое тяжёлое, убедить вернувшихся с фронта ребят, что это важно для них — обращение к специалистам. Например, головные боли, излишняя тревога могут быть результатом ношения каски и бронежилета.

Вспомните американских солдат, участников Вьетнамской войны — они фактически реабилитируются пожизненно. Однако у нас обращение за психологической помощью не так распространено. В нашей стране еще живут мифы: «к психологам обращаются одни слабаки», «моментально поставят диагноз и на учет у психиатра»; нет понимания разницы между специалистами (психолог-психотерапевт-психиатр).

Важно доносить до воинов информацию, как воздействуют стресс-факторы войны на психику ее участников, почему меняются бойцы, их жены и дети.

Когда симптомы боевого стресса являются нормой у воевавшего, а когда начинают мешать ему жить и быть опасными для близких и общества.

Справедливость, то есть одинаковость в получении всевозможных видов компенсаций; необходимой информации; медицинской, социальной, психологической помощи; возможности контролировать любой процесс — все это важные составляющие реадаптационного процесса.

Психологи сегодня многое делают для оказания психологической помощи и поддержки участников СВО и членов их семей, в том числе несовершеннолетних детей.

Существуют различные комплексные программы медико-социальной реабилитации: госпитальная, санаторно-курортная, в центрах реабилитации инвалидов, амбулаторная, домашняя. Клинические психологи во взаимодействии с большим количеством специалистов участвуют в реабилитационных мероприятиях с целью восстановления воинов, имеющих диагноз ПТСР.

— В регионах распространяется инициатива с отменой новогодней пиротехники. Салюты отменяют, чтобы не пугать взрывами ветеранов. Как вы думаете, влияют ли на бывших военных, допустим, звуки гироскутеров, пиротехники и другие шумы, напоминающие полет дрона?

— Существуют несколько типов реагирования у воинов с ПТСР: прорывные внедряющиеся воспоминания, которые, порой, невозможно контролировать. И так называемые «триггерные», которые проявляются на определенный стимул, действующий на органы чувств: запах, свет, звук, ощущения тела и другие.

Запустить ответную реакцию может любой из них. Пример из практики — директор образовательной организации, обращаясь к психологу, говорит: «теперь мне понятно, почему мой зять, как салют, так падает за машину… Мы все думали, что он прикалывается и даже сердились на него». Все это лишний раз напоминает, как важно знать про симптомы боевого стресса у участников СВО, и понимать, когда необходимо обратиться к помощи специалиста.

— Если мы не будем заниматься реабилитацией бойцов, то чем нам это грозит?

— У нас есть негативный опыт Афганистана. Бывшие солдаты уходили в ОПГ, теряли семьи и работу, бомжевали. Это риски не только для семьи участника боевых действий, это риски для региона, страны.

К счастью, сейчас государство реализует многочисленные программы поддержки для участников СВО, членов их семей. Речь идет о социальной помощи, медицинской и психологической. Война коснулась всех нас. И только комплексно помогая — мы справимся.

Редакция благодарит за помощь в проведении интервью Академию политических наук Alter.